Есть категория особенных людей, имена, мысли, дела которых даже после смерти продолжают жить своей особенной жизнью. Бабушка моей мамы Александра Ивановна Шарапова (в девичестве Кургашова) из этой самой плеяды особенных. Я ее никогда не видел, но по фотографиям знаю очень хорошо. Открытый строгий взгляд, прямой нос, слегка вытянутое овальное лицо, зачесанные на лоб волнистые волосы и плотно поджатые губы. Мама мне не раз говорила, что именно так выглядели комсомолки далеких тридцатых годов. Если честно, то до конца до сих пор не понимаю, что значит «комсомолка», хотя, опять же из рассказов мамы и старых фильмов «Добровольцы», «Молодая гвардия», понимаю, что понятия: «комсомолец»- «герой» - «смельчак» - «передовик» - в чем-то родственные по смыслу. А какой у нее был голос! В компании всегда просили ее спеть. Она интонировала невероятно точно. Да и говорила, будто ворковала - ровно, размеренно. Мама рассказывала, как по несколько раз просили бабушку спеть пушкинское «Буря мглою небо кроет». Уверяю, бабушкин мотив куда красивее слышанного мною мотива романса.

Детство Александры Ивановны, или как ее часто по-деревенски величали Шурочки, выдалось не самым замечательным, хотя тысячи ее сверстникам повезло куда меньше. Александра Ивановна родилась 15 апреля 1913 года в селе Дубенское Камешкирского района Пензенской губернии. Она была четвертым ребенком в семье, поэтому, опираясь на исследования современных ученых, оказалась самой талантливой и способной.

О матери Александры Ивановны мне известно совсем не много. Пожалуй, только ее имя Ксения Андреевна, год рождения - 1875 да рассказы, передающиеся по наследству, о невероятной ее мастеровитости. Где-то на дне бабушкиного сундука до сих пор хранится «прошва» с подзорника, вышитая руками Ксении. Шестерых детей произвела на свет она: трех сыновей: Александра (1899 г.), Сергея (1900), Георгия(1914) и трех дочерей: Евгению(1909), Александру(1913) и Наталию(1917). Судьбы братьев даже Александре Ивановне были доподлинно неизвестны. Александр в голодные годы подался на заработки в Пензу и где-то сгинул. Кто знает, может, он был в числе революционеров, стремившихся к всеобщему равенству и справедливости. А может, бесславно сгинул в драке пьяного кабака.

Сергей пал смертью храбрых в годы Великой Отечественной войны. Никто из родственников не знает, где он нашел свое последнее пристанище. След Георгия потерялся в послевоенное время. Хотя моя бабушка, внучатая племянница дяди Горы, уверяет, что не раз это имя звучало в ее детстве. Жил он в Москве. Умер уже в советское время.

Евгения - старшая из сестер, во всем были примером старшим. Она первой поступила в 1932 году в Средне-Волжский кооперативный техникум учиться. Не имя родительской поддержки, она снимала маленькую комнатенку в подвале двухэтажного дома. Чтобы иметь хоть какие-то средства на пропитание, нянчила детей богатых людей, работала, как всю жизнь ее мать, прачкой...В 1933 к ней в Пензу приехала моя прабабушка Александра Ивановна. Не имея за душой ни гроша, она делила с сестрой и кров, и хлеб с водой, и одежду. По рассказам тети Люси Хлопцевой (в девичестве Расторгуевой) - дочери Евгении Ивановны - у бабушки с сестрой были на двоих три блузки да две юбки, одни валенки и одни ботики. Зато старательности, кропотливости и желания учиться обеим было не занимать.

Отец Александры Ивановны Иван Никифорович Кургашов ушел из семьи, когда младшей Наталье не было и десяти лет. Работая почтальоном, он был по тем временам человеком грамотным, чуть ли не единственным на всю деревню, умеющим читать и писать. Он да еще священник местной церкви. Нередко прикладывался к бутылке в дорожном трактире, возвращаясь с корреспонденцией домой. Городская барышня вскружила ему голову и, не долго думая, он с легкостью оставил шестерых детей. Тогда-то Александр, а вслед за ним и Сергей, отправились на заработки в город. Вновь к жене он вернется только в тридцать девятом году, отвергнутый городской кралей, оборванный, постаревший, без единого рубля в кармане, глубоко несчастный и вконец спившийся. Татьяна, столько лет мыкавшая горе, простит ему измену. И, уже переехав на новое место жительство в Кунчерово Колышлейского района той же губернии, проведет остаток дней своих вместе с мужем. Этот факт стал известен мне из письма, датированного 1939 г, Евгении Ивановны своему мужу Филиппу Ивановичу Расторгуеву в армию.

Вновь возвращаясь к годам студенчества моей прабабушки, ее прилежание и я бы сказал одержимость доказывает один только случай, рассказанный в детстве моей маме. Во время разлива студентам из дальних селений в техникуме давали каникулы.

Тогда оголодавшие парни и девчата на лошадях, а зачастую пешком целыми компаниями спешили домой. Александра Ивановна рассказывала, что в одно из таких возвращений ей вместе с товарищами пришлось перебираться по набухшему рыхлому льду через речку. Ботики, даже с галошами поверх, промокли насквозь. Ноги заледенели, она согревала себя мыслями о том, как войдет в родную избу, пахнущую овчиной и хлебом и заберется на лежанку печи. В один из моментов, она слишком увлеклась, замешкалась и не достаточно далеко прыгнула через полынью, поскользнувшись, угодила в ледяную воду. Товарищи помогли выбраться... Купание в ледяной проруби обернулось для нее страшной болезнью. Александра Ивановна впала в горячку и ослепла. Доктор, прибывший по вызову, принимая от матери скромное подношение, покачал только головой: «на все воля Божья». Выздоровление шло медленно. И все-таки спустя какое- то время зрение вернулось...

Еще из рассказов мамы знаю, что ее бабушка в юности была очень хороша собой. Несколько парней, даже из богатых семей, ухаживали за ней. Одним из них Петром Фирсовым прабабушку связывала долгая дружба, продолжившаяся даже после ее замужества. Петр, в отличие от Александры Ивановны, был парнем городским. Его родители держали в Пензе собственную лавку. Деньги в карманах у него водились всегда. Однако оценив ум, способности и красоту бабушки, он никогда не упрекал ее за скромность нарядов. К слову, как самый дорогой подарок своей юности, бабушка очень долго хранила берет, подаренный Петром ей на двадцатилетие. Он был ее одногруппником и по окончании техникума предлагал ей замужество, чтобы получить распределение вместе, однако бабушка, постоянно испытывающая неловкость перед городским щеголем, отказала ему. В сорок третьем, оказавшись на излечении где-то поблизости в госпитале, он приезжал к бабушке в Каширинск (тогда наше село называлось так), куда ее отправили по распределению работать бухгалтером в райсоюзе. Предлагал оставить больную свекровь, забыть мужа, с которым она не прожила и полугода, однако уже успела родить и похоронить дочку... Бабушка не предала свою любовь.

Итак, в тридцать седьмом Александра Ивановна Шарапова по распределению прибывает в Каширинск. Маленькое степное село произвело на нее удручающее впечатление. После волжских дубрав и еловых боров, голые степи выглядели уныло и скучно. Но, всецело отдавшись работе, деля с подругой съемную квартиру, настроилась на пребывание в «ссылке». Получив должность бухгалтера райпотребсоюза, бабушка начала зарабатывать деньги, пусть не большие, но достаточные, чтобы купить себе новую блузку и туфли на каблуках. Со своим будущим мужем Алексеем Павловичем Шараповым она познакомилась по возвращении из кино. Демонстрация фильмов в тридцатые годы в селе были целым событием. В суконных тапочках и парусиновом костюме, узковатом в плечах, высокий черноволосый парень выглядел несколько смешно, но все равно был красив. Его по- деревенски грубоватые ухаживания сначала возмутили, потом насмешили, а затем и покорили интеллигентную «горожанку». »Она влюбилась. В дедушку не влюбиться было нельзя. Внешность Аполлона: и рост, и стать, и даже кудри.

Осенью тридцать девятого он сделал Александре Ивановне предложение. Свадьбы не было. В совете их расписали. На телегу положила бабушка свой нехитрый узелок, распрощалась с квартирной хозяйкой и переехала на Актюбу - в дом своего мужа — младшего ребенка семьи Шараповых. Дом в котором живет сегодня наша семья - стоит на том самом месте, где основались Шараповы - переселенцы из Тамбовской губернии. Напоминание о тех временах - сохранившийся забор из известняка да добротный погреб с каменными сводами и тесаными ступенями.

В сентябре сорокового бабушка родила дочь, которую нарекли Людмилой. Дедушка в то время находился на действительной службе в армии. Однако малышка не прожив и года скончалась от дизентерии в августе сорок первого...

Долгие годы до возвращении дедушки с фронта бабушка заботилась о больной свекрови - Александре Ивановне, рано потерявших родителей племянницах дедушки - Нюре и Марусе. В сорок третьем ей пришлось взять на воспитание еще одного дедушкиного племянника Валерия Полухина, отца которого репрессировали в 1939 году, а мать скончалась в 1943...

Бабушкина зарплата да коровенка в сарае - все, на что могло рассчитывать большое семейство. Райпотребсоюз специально для своих работников выдавал пайки. Бабушка под разными предлогами отказывалась от коллективных обедов, а полученную крупяную кашу и хлеб прятала в мешочек, чтобы отнести голодной ребятне. Военные годы были страшно голодными. Однажды она прямо на работе упала в обморок. Председатель, узнав причину такого состояния, распорядился выдавать ей по буханке черного хлеба в день, в сам строго следил, чтобы в столовой свой обед она съедала сама. Бабушка пережила войну, сохранила и подняла на ноги родственников деда. Умирая, на последнем издыхании свекровь благодарно называла ее имя. Больная мать оказалась забытой родными детьми, а ведь их у нее было семеро.

Алексей Павлович вернулся в сорок шестом. Бабушка с мужем, будто роза в руках садовника, похорошела, расцвела. Ей шел тридцать четвертый год. В тридцать седьмом она стала матерью и... вновь проводила мужа. Вернувшийся с фронта дед застал хозяйство в полуразрушенном состоянии. Что могут в одиночку бабы? Заплатив сторожу в Мешколхозе, он притащил домой несколько досок и горбылей, чтобы подлатать сарай...

Однако исчезновение досок сочли кражей и дедушку осудили. Только через полтора года его выпустили. В пятидесятом родилась моя бабушка - Галина Алексеевна. Ее брату Виктору было уже два года. Всю остальную жизнь моей бабушки можно уместить в одно емкое слово - РАБОТА. Оставшись с малым ребенком на руках, когда дедушка сидел в тюрьме, она, занимая пост главного бухгалтера, подрабатывала техничкой. Вообще, она считала, что не бывает «черной» и «белой» работы. И даже если кто-то на нее поглядывал искоса - что за труд костяшками щелкать, она позволяла себе не согласиться. Приходя домой, валилась от усталости с ног. Цифры двух, трех...шестизначные прыгали у нее перед глазами. Бухучет - штука серьезная.

Что же касается жизненного настроя бабушки, то он тоже легко определяется - доброта. Она не умела совершенно злиться и обижаться. Прощала всех и вся. Никто никогда не видел ее раздраженной, кричащей, закатывающей истерики. Всегда ровна, тактична, невероятно интеллигентна. Даже в селе она не переставала носить на работу шелковый галстук поверх блузы и туфли на каблуке. Ее доброты хватало на всех. Недавно умершие, состарившиеся племянницы моего дедушки - Мария и Анна, с невероятной теплотой, чаще, чем собственную мать, вспоминали мою бабушку. С любовью и нежностью рассказывает иногда о ней мне моя мама. Кстати, Людмилой - в память о своей умершей дочери мою маму окрестила бабушка. Бабушка никогда не верила в Бога. Поэтому отбросив все суеверия, что внучка может повторить судьбу своей предшественницы, дала такое имя. Имя оказалось счастливым. Маму бабушка особенно любила. Может поэтому после смерти Алексея Павловича в 1983 году именно ее взяла к себе жить. Умирая, как некогда ее свекровь, звала на помощь не детей, а свою отраду и надежду - Люду.